Ревнивец Картошкин
Эта трагикомическая история произошла в канун Дня строителя. Отпустив по случаю предстоящего праздника своих рабочих чуть пораньше, собрались в конторе прорабы, сдвинули письменные столы, накрыли их старыми чертежами и под нехитрую закуску подняли разнокалиберные рюмки-стаканы за свой профессиональный праздник, за себя – представителей одной из самых гуманных профессий, а далее, как водится, за детей… Словом, в тостах недостатка не было.
В самый разгар застолья приоткрылась дверь и показалась голова Коли Картошкина, бригадира столяров:
– О-о, да у вас здесь весело!..
– Заходи, Коля, присаживайся! – загалдели прорабы.
Здесь следует сказать, что Коля Картошкин – не какой-то там рядовой работяга, а человек очень уважаемый: в коллективе чуть ли не со дня его основания, руки золотые – любую мебель изготовит, не только какие-то окна-двери; да и мужик нормальный. Так что безо всяких церемоний подсел он к потеснившимся прорабам, выпил со всеми рюмку-другую. Тут язык его слегка заплетаться начал, и заговорил Коля неестественно громко, перебивая собеседников… И окружающим стало понятно, что мастер-золотые-руки уже и до них успел где-то праздник отметить, причём основательно.
Кто-то предложил:
– Может, прервёмся на полчаса и «козла» забъём?
А чего и не забить? Первая четвёрка играющих села за мгновенно освобождённый от посуды край стола, остальные обступили их, «болеют». Картошкин же встал и направился к телефону, висевшему у входа.
А была у Коли Картошкина маленькая слабость: очень он ревновал свою жену. К кому – спросите вы? А ни к кому! Ревновал – и всё! Главное, жена – женщина положительная во всех отношениях, спокойная, хозяйка хорошая и никогда повода для этого тягостного чувства не подавала. А Коля знай себе ревнует! Даже с работы в течение дня звонит, проверяет: дома ли супруга.
Вот и сейчас, разогретый выпитым, решил Картошкин пообщаться с женой. Набирает номер… И тут прораб электриков Андрей Яворский, хорошо знавший об этой его слабости, решил маленько подшутить над выпившим человеком. Наблюдая за Колей, снимает он потихоньку трубку с параллельного аппарата в другом конце помещения…
– Алло! – говорит Картошкин, услыхав щелчок снятой трубки.
– Слушаю вас! – пригнувшись за спинами забивающих «козла», внятно отвечает Яворский.
Картошкин, неприятно поражённый, молчит. Будь он, дурья башка, потрезвее, то сразу бы понял, что здесь что-то не так, потому что сигнал вызова набранного абонента – в данном случае Колиной квартиры – продолжает звучать. Но ведь Коля уже не очень трезвый, правильнее даже сказать – очень не трезвый, вот и огорчается, молча сопит в трубку.
– Я слушаю! Говорите! – настаивает Яворский.
– Это 22-45-27? – нерешительно подаёт наконец голос Картошкин.
– Да! – кратко подтверждает прораб электриков.
В комнате повисла заинтересованная тишина, и Яворский предостерегающе поднёс палец к губам.
– А вы кто? – озадаченно спрашивает Коля.
– Андрей я! – отвечает прораб и довольно-таки грубовато спрашивает в свою очередь: – А ты кто такой будешь?
Совершенно подавленный Картошкин решает не замечать эту вопиющую наглость и говорит неожиданно охрипшим голосом:
– Нину попросите к телефону!
«Может, кто из соседей зашёл», – с надеждой подумал он, но то, что прозвучало в ответ, всякую надежду развеяло:
– А зачем тебе Нина?
– Слушай, немедленно позови Нину! – наливаясь гневом, уже кричит Картошкин, трезвея на глазах.
– А я тебя спрашиваю: зачем тебе Нинка понадобилась? – пошёл на явное обострение ситуации Яворский.
При слове «Нинка» Картошкин едва не подпрыгнул.
– Эй, ты, я тебе по-хорошему говорю… – зарычал он, уже не стесняясь присутствующих, которые всё поняли и, еле сдерживая смех, с огромным интересом слушали необычный диалог, а забивающие «козла» даже отложили камни. – Говорю по-хорошему: срочно, мигом позови Нину!
– А я тебе по-хорошему отвечаю: пока не скажешь, кто ты такой, Нинку не позову. Хоть до потолка прыгай – не позову, и весь разговор!.. – видя, что беседа затягивается, Яворский, прижав плечом к уху трубку, вытащил из пачки сигарету, закурил, глубоко затянулся и продолжил экзекуцию: – Ну, так кто ты есть такой, чтоб тебе Нинку звать к телефону?
– Муж я её, понял? Муж! – взвился Картошкин. – Быстро, гад, зови жену!
– За «гада» ответишь! – спокойно реагировал Яворский. – Муж, говоришь… А чего же ты, муж, вечно пьяный ходишь? Вот и сейчас глаза залил и звонишь, жену требуешь…
– Да не пьяный я, – так, пару рюмок за праздник выпил… – начал было оправдываться, совсем смешавшись, Картошкин, но тут же спохватился: – Это не твоё собачье дело! Нинку зови!
– А ты ещё и грубиян, оказывается… Теперь точно не позову! Всё, клади трубку, тем более Нинка сейчас ванну принимает. Больше не звони, мы заняты будем!
И с этими словами Яворский положил трубку на рычаг.
– Алло! Алло! – продолжал орать словно ненормальный Картошкин и начал лихорадочно опять набирать номер…
Но гудки идут, а трубку никто не поднимает! Бледный Картошкин вяло говорит обществу «До свидания!» и идёт к дверям.
– Коля, ты куда?! Мы по новой за стол садимся. Не уходи! – уговаривают его прорабы, но совершенно отрезвевший Картошкин непреклонен:
– Всё, ребята, мне домой срочно надо, жена хворает.
– Так ты позвони домой, узнай, как там она, – невинно предлагает Яворский.
– Да звоню вот… Никто не отвечает. Пойду я.
Выскакивает Картошкин на улицу, останавливает такси… Быстро рассчитавшись с водителем, он стремительно пересекает старенький одесский дворик и пулей взлетает на третий этаж, непослушными пальцами с трудом вставляет ключ в замочную скважину и распахивает дверь в квартиру…
– Это ты, Колюня? – слышит он из кухни голос жены. – Вот хорошо, что рано пришёл, а я думала – ты сегодня задержишься…
– Думала – задержусь?! – рычит, забегая в кухню, «Колюня». – Где Андрей?!
– Какой ещё Андрей? – удивляется жена.
– Тот самый, с которым ты ванну принимала!
– Ты что, уже «напраздновался»? – рассердилась жена. – Забыл, что у нас третий день вода не идёт? «Ванну принимала»! Кстати, иди во двор, набери пару вёдер, хоть ополоснусь после Привоза – только вот зашла, еле сумки дотащила…
Смотрит Картошкин – две сумки большущие стоят подле кухонных дверей.
– А ты, когда уходила, дома никого не оставляла? – очень неуверенно спрашивает Картошкин. – Я раньше домой позвонил, так кто-то глупости по телефону говорил…
– Телефон, Колюня, у нас ещё с вечера вчерашнего молчит, забыл что ли? Сам же хотел куму позвонить, да не смог…
«Как же я запамятовал?! – спохватился Картошкин. – Ведь действительно – телефон у нас не работает!.. И вода не идёт…» Как гора с плеч! Воды натаскал, помог жене сумки базарные разобрать, картошки начистил…
И – самое главное – решил домой больше с работы не звонить: с нашей телефонной связью, справедливо рассудил Картошин, недолго и до инфаркта дозвониться…
И автор не может не согласиться с таким толковым выводом золотых рук мастера Картошкина.